19.06.2016
10.35
Аня дописывает вчерашний дневник и пьёт цикорий с голландскими вафлями. Маша и Олег ушли в город по делам.
11.36
Аня закончила писать вчерашний день дневника. Удивительно, как много времени занимаете дневник, подбор и редактирование фото. Аню посещает мысль: «а жить-то когда»?
12.44
Аня решила помыть кухню: стены, светильники и пр.
Во время перерыва, Аня увидела, что Олег и Маша в инстаграмме разместили фото Чехова с Таксой
13.02
Аня сделала пару записей в интеллектуальный дневник, который посоветовал ей вести Олег. Так она работает с пониманием главы про Великого Инквизитора из Братьев Карамазовых.
15.25
Аня закончила уборку кухни. Олег Машей вернулись.
15.43
Залетела бабочка шоколадница. Аня вместо того, чтобы показать Олегу её засняла на видео. Потом МАО поняли, что съёмка события становится важнее самого события. А следующим этапом станет важно, показывается ли эта съёмка и где.
Олег говорит, что Аня погубила бабочку, т.к на стекле балкона осталась её пыльца.
16.40
Пообедали.
Маша рассказала, как в метро соседка по вагону спросила её, сама ли она заплетает себе косичку. Маша ответила, что да. Женщина говорит:
— Вам следует попробовать что-то ещё.
— Я не просила Вашего совета.
Олег прокомментировал эту ситуацию так: «В женщину вселился бес.»
Аня говорит, что Маша могла бы этой женщине ответить:
«Vade retro, Satana».
17.48
Аня закончила мыть пол. Да, подумала она, быт занимает очень много времени. Как же люди ходят на работу и ещё ведут домашнее хозяйство?
А интеллектуалы? У них нет времени на уборку. Кто побогаче, нанимает уборщицу, а кто победнее придумывает логическое/религиозное/ мифологическое обоснование бардака. Аня вспомнила, как недавно прочитала у А в фэйсбуке чань-буддистское обоснование бардака:
«Гибнет ложный ум, вместе с ним гибнет и ложная пыль. Вместе с гибелью ложной пыли гибнет и ложная гибель».
«Ум чист, следовательно и пыль чиста. То, что мы видим чисто, значит, и наш орган зрения чист; поскольку орган зрения чист, то и зрительное сознание чисто».
«Поскольку чудесная природа пробуждения простирается повсюду, природа корней и пыли не загрязняется и не терпит ущерба»
(Сутра широкого распространения о ясном смысле обретения Совершенного Пробуждения)
——
Самое время помедитировать, подумала Аня и села в позу лотоса.
Через какое-то время Ангелу стало скучно и он решил сделать селфи
19.56
Сегодняшнее происшествие с бабочкой вдохновило Аню перечитать стих Бродского «Бабочка». Пока Аня искала этот стих в интернете, она случайно наткнулась на работу одной Кабардино-балкарской студентки, некой Кужевой Мадины Аслановной, в которой Мадина Аслановна разбирает этот стих. Было любопытно читать «Бабочку» с комментариями.
21.14
Олег после ужина замечает, что ушла разница поколений: в городе полным полно людей разных возросло, кто ищет себе образ, имидж. Много интересных имиджев и много недоимиджев.
В метро Машу и Олега потряс пожилой человек, выглядящий как мужчина из 50-х или даже довоенных годов. Похоже, что ему лет семьдесят, но он бодр и занимается каким-то интеллектуальным трудом: редактор, может быть.
21.33
Аня предположила, что поэзия — высшее искусство.
Олег:
«в поэзии слово создаёт нечто большее, чем оно есть само по себе. Поэзия рождает предчувсьвие.
Живопись тоже это создаёт, она — больше, чем композиция, больше, чем сочетание цветов.
Настоящее искусство открывает врата восприятия для постижения большего.
Есть музыка, в которой общество общается между собой — это имеет отношение не к искусству, а коммуникации: поп-музыка и пр. Как проза в литературе, плакат в живописи, которые служат тем же целям. Тут общество договаривается об иконах , о том к чему будут притягиваться либо отталкиваться.
«Война и мир» — это иконостас.
Чистое искусство этим не занимается: поэзия , музыка, живопись.
Если берёшься писать прозу,первое, о чём думаешь — об иконостасе.»
Маша: «это то, что делал Чехов. Сделал снимок со своим фильтриком. Так де поступал Достоевский, Толстой, Пушкин. А сейчас — Прилепин, Пелевина…»
Олег: «нет. Они делают кусочек. Каждый подобен флюсу и не один не специалист. Они — не Чехов не Толстой…»
Маша: «информационный поток. У писателей нет времени сосредоточиться на этом…»
Олег: «первая проза началась с поэмы . Мёртвые души названо поэмой, текст поэтичен.»
Олег: «русская проза на грани с поэзией. Прилепин только потянулся к поэзии. У Пелевина такое ощущение, что не хватает языка. Из Ампир В можно было бы сделать поэму, но как однообразны там типы людей…»
Маша: «может тогда не было такого разнообразия типов, не так как сейчас…»
Олег: «он слишком увлечён ходами. Интересно, какие ещё писатели появятся… Жаль, что нет времени нет читать…»
Аня читает вслух Бабочку Бродского, чтобы проиллюстрировать, как поэзия открывает двери восприятия:
I
Сказать, что ты мертва?
Но ты жила лишь сутки.
Как много грусти в шутке
Творца! едва
могу произнести
«жила» — единство даты
рожденья и когда ты
в моей горсти
рассыпалась, меня
смущает вычесть
одно из двух количеств
в пределах дня.
II
Затем, что дни для нас —
ничто. Всего лишь
ничто. Их не приколешь,
и пищей глаз
не сделаешь: они
на фоне белом,
не обладая телом,
незримы. Дни,
они как ты; верней,
что может весить
уменьшенный раз в десять
один из дней?
III
Сказать, что вовсе нет
тебя? Но что же
в руке моей так схоже
с тобой? и цвет —
не плод небытия.
По чьей подсказке
и так кладутся краски?
Навряд ли я,
бормочущий комок
слов, чуждых цвету,
вообразить бы эту
палитру смог.
IV
На крылышках твоих
зрачки, ресницы —
красавицы ли, птицы —
обрывки чьих,
скажи мне, это лиц,
портрет летучий?
Каких, скажи, твой случай
частиц, крупиц
являет натюрморт:
вещей, плодов ли?
и даже рыбной ловли
трофей простерт.
V
Возможно, ты — пейзаж,
и, взявши лупу,
я обнаружу группу
нимф, пляску, пляж.
Светло ли там, как днем?
иль там уныло,
как ночью? и светило
какое в нем
взошло на небосклон?
чьи в нем фигуры?
Скажи, с какой натуры
был сделан он?
VI
Я думаю, что ты —
и то, и это:
звезды, лица, предмета
в тебе черты.
Кто был тот ювелир,
что, бровь не хмуря,
нанес в миниатюре
на них тот мир,
что сводит нас с ума,
берет нас в клещи,
где ты, как мысль о вещи,
мы — вещь сама.
VII
Скажи, зачем узор
такой был даден
тебе всего лишь на день
в краю озер,
чья амальгама впрок
хранит пространство?
А ты лишаешь шанса
столь краткий срок
попасть в сачок,
затрепетать в ладони,
в момент погони
пленить зрачок.
VIII
Ты не ответишь мне
не по причине
застенчивости и не
со зла, и не
затем, что ты мертва.
Жива, мертва ли —
но каждой божьей твари
как знак родства
дарован голос для
общенья, пенья:
продления мгновенья,
минуты, дня.
IX
А ты — ты лишена
сего залога.
Но, рассуждая строго,
так лучше: на
кой ляд быть у небес
в долгу, в реестре.
Не сокрушайся ж, если
твой век, твой вес
достойны немоты:
звук — тоже бремя.
Бесплотнее, чем время,
беззвучней ты.
X
Не ощущая, не
дожив до страха,
ты вьешься легче праха
над клумбой, вне
похожих на тюрьму
с ее удушьем
минувшего с грядущим,
и потому
когда летишь на луг
желая корму,
приобретает форму
сам воздух вдруг.
XI
Так делает перо,
скользя по глади
расчерченной тетради,
не зная про
судьбу своей строки,
где мудрость, ересь
смешались, но доверясь
толчкам руки,
в чьих пальцах бьется речь
вполне немая,
не пыль с цветка снимая,
но тяжесть с плеч.
XII
Такая красота
и срок столь краткий,
соединясь, догадкой
кривят уста:
не высказать ясней,
что в самом деле
мир создан был без цели,
а если с ней,
то цель — не мы.
Друг-энтомолог,
для света нет иголок
и нет для тьмы.
XIII
Сказать тебе «Прощай»?
как форме суток?
есть люди, чей рассудок
стрижет лишай
забвенья; но взгляни:
тому виною
лишь то, что за спиною
у них не дни
с постелью на двоих,
не сны дремучи,
не прошлое — но тучи
сестер твоих!
XIV
Ты лучше, чем Ничто.
Верней: ты ближе
и зримее. Внутри же
на все сто
ты родственна ему.
В твоем полете
оно достигло плоти;
и потому
ты в сутолоке дневной
достойна взгляда
как легкая преграда
меж ним и мной.
