Мы находимся в каком-то китайском городке, затерянном в долине между скал. Долина вытянута, это скорее широкое изгибистое ущелье. Дома в городке старые: каменные, сложенные из брусков местных пород, и деревянные, похожие на дома наших дачников. Зима в этих краях бывает холодной, из деревянных домов вылезают крепкие трубы.
Есть в городке и современный район. Там уходят ввысь небоскрёбы. Они поднимаются высоко над ущельем и над скалами. Неизвестно, сколько там этажей, известно только, что нам надо было на девяносто восьмой, но об этом позже. Район с небоскрёбами и маленькими домиками отделяет высокий мост. Мост тянется поперёк ущелья, по нему езядят машины, он намного выше крыш самых высоких домиков городка.
Жаркий летний день, мы гуляем под мостом у скалы и наслаждаемся аркообразной опорой моста. Она частична освещена солнцем, увита лианами и настолько прекрасна, что Маша её фотографирует.
Под мостом располагаются какие-то индуистские сооружения, внешним видом напоминающие ступы, назначение которых нам неизвестно. Мы поворачиваемся лицом к старому городу и нашему взору открывается шиваистский храм, выбитый в скале. О том, что это действительно шиваистский храм свидетельствует барельеф головы Шивы на стене храма. К храму можно подойти, спустившись по лестнице вниз на храмовую площадь. На площади расположены какие-то каменные конструкции в виде кубов; есть и люди, но их совсем мало и это явно не туристы. Мы как раз стоим у лестницы, ведущей на храмовую площадь. Я предлагаю немедля пойти в храм, но ребята напоминают, что у нас есть ещё дела, и сначала надо выполнить их.
Для дел мы вернулись в район с небоскрёбами. Нужно было подняться на этаж, превосходящий номером сотый, и там пойти на какую-то встречу, устраиваемую нашим отелем. Отель тоже располагался в одном из небоскрёбов. Номер у нас был просторный с джакузи и видом на город. Встреча же с китайцами была намного выше нашего, без того не низкого, номера. Мы начали подниматься на лифте, но мне эта затея не понравилась, так как лифт стал сильно разгоняться и от перегрузок мне подурнело. Не доехав до нужного этажа, я вышла раньше и решила спуститься на улицу освежиться. Ребята же поехали на встречу.
На улице уже стемнело: было не поздно, часов шесть вечера, на юге темнеет рано. Ароматы готовящегося ужина смешались с благовониями, доносящимися из шиваистского храма. Не долго думая я побрела к храму, благо он находился совсем рядом, сразу за мостом.
На храмовой площади толпились люди. Одни стояли в очереди в храм, другие вертелись около каменных кубов, на которых на белых простынях были выложены благовонии, оранжевые цветы для подношения и что-то ещё, что я не могла разглядеть, пока спускалась по лестнице на площадь.
Меня очень интересовал храм, никогда не была в шиваистском храме, поэтому немедля встала в очередь. Очередь двигалась ритмично, и я обратила внимание на то, что массивные главные двери заперты. Люди из очереди исчезали где-то сбоку от главного входа. Поравнявшись с каменным кубом, я попыталась купить благовония для подношений. Но они, видимо, закончились, на белой простыне лежали обломки, хаос их оборванных оранжевых лепестков и к моему величайшему изумлению небольшая засушенная слоновья голова.
— Where can I buy the fragrance sticks? — спросила я у стоявшего передо мной в очереди китайца.
-You cannot buy them, — ответил он мне по английски, и сразу продублировал по-китайски, — 不要买 (bu yao mai).
Почти подходит моя очередь и я вижу как люди исчезают куда-то вниз. И вот уже китаец передо мной в очереди садится и скользит под храм, и я вижу, что вход в храм — это белый бетонный скат как на горке, ведущий прям под здание храма. Рядом со скатом стоит лысый жрец, индиец, обмотанный в белую ткань.
-You need to slide down.
-Men and women, the same entrance?
-Yes.
Я сажусь на край «горки» и качусь по белому прохладному бетону под храм.
Горка выбрасывает меня в белое кубическое пространство, настолько тесное и с таким низким потолком, что я не могу выпрямиться. Всё, что позволяет сделать пространство — это оставаться на корточках. Первая реакция: вернуться наружу. По горке невозможно — слишком скользкая. Осматриваюсь: прямо напротив горки спрятанный за стекло алтарик с пластмассовой фигуркой индуистского бога, чуть левее него запечатанная дверца. Пытаюсь открыть — не открывается. Поворачиваюсь на корточках вправо: ещё одна дверца, прижатая красным огнетушителем. Огнетушитель словно прибит к полу — не сдвинешь. Поворачиваюсь вправо: красное выпирающая из стены деревянное сооружение, украшенное позолоченными индийскими узорами. На сооружении — дверца, на ней чёрная деревянная табличка с вырезанной позолоченной надписью: «моя собака». Тоже не открывается. Далее рядом с сооружением — горка, остаётся последняя стена. Поворачиваюсь вправо. В верху стены на уровне моих глаз — красное углубление и в нём горизонтальная прорезь, напоминающая бойницу. Заглядываю и вижу уходящий вдаль бетонный пол, а на нём несколько пар босых ног. Вот оно — храмовое пространство, куда нужно попасть, думается мне, куда попали все прихожане. Ощупываю бойницу и понимаю, что она точно сделана из каучука, очень тугая, но подвижная. Понимаю, что это сложный, однако единственный способ вылезти в храм, пролезть через эту узкую, чуть больше кисти руки в высоту а в длину едва ли по ширине плечь горизонтальное отверстие, единственный способ вообще вылезти от сюда, из этого тесного куба, спастись. Тут меня охватывает приступ клаустрофобии, и я просыпаюсь.