стыдно

Есть одна вещь, за которую мне до сих пор стыдно. Вообще-то стыдно мне не за одну вещь, сделанную в жизни, но сейчас я хочу сосредоточится на той, которая постоянно всплывает в памяти и заставляет меня испытывать сильнейшее угрызение совести.

В январе, вскоре после наступления нового 2011 года, к нам в Лаос, во Вьетньян, приехали Виталий с Викторией. Приехали они не совсем к нам — в Лаосе им нужно было сделать тайскую визу, — но поселились они в том же отеле, что и мы, чтобы чаще встречаться и общаться. В то время мы находились в состоянии анабиоза: выходить из номера было лень (такое частенько с нами случается), разговорчивость свою мы, видимо, забыли в Тайланде, — одним словом, собеседниками мы были не из лучших. Тем не менее, мы всё равно встречались и отлично проводили вместе время вместе с нашими новыми друзьями.

В один из этих жарких январский дней Виктория поинтересовалась у нас с Машей, умеем ли мы стричь волосы. Виктория не хотела обращаться в местную парикмахерскую, не хотела рисковать.  Поэтому она обратилась к нам, к своим знакомым с вопросом, с которым обращаются люди в подобной ситуации.  А меня вдруг возьми чёрт да за язык так сильно потяни: я сказала, что стричь мы не умеем, но пробовать можем и даже очень хотим. Мы договорились встретиться вечером.

День шёл, и я прокручивала в голове вечерний сеанс стрижки. «Нужно немножко подравнять волосы. Проще простого!» — думалось мне тогда. — «Аккуратно подстричь, раз, два — красота, и все счастливы!» Но всё оказалось куда сложнее.

Прошёл день, настал вечер, пришла долгожданная прохлада. Улицы стали неспеша заполняться фигурками людей разных национальностей. Я сидела на кровати в номере отеля и из окна третьего этажа наблюдала за прохожими. Олег с Машей смотрели русский канал РТР Планета (привычное лаосское время препровождения; другие страны индокитая редко транслируют передачи на русском) и пили чай. Вдруг раздался стук в дверь. «Виктория!» — подумала я. Маша открыла дверь, за ней оказался Виталий — как в большинстве случаев в приподнятом настроении. Виталий пригласил нас выйти поужинать, и пока мы с Машей собирались, они с Олегом увлечённо говорили о чём-то в коридоре. Через несколько минут подошла Виктория и мы решили устроить сеанс стрижки — ужин подождёт! Самое смешное, что я дико растерялась. В тот самый момент, когда нужно было набраться творческих сил, сосредоточиться и начать творить, я попросила Викторию пересесть поближе к ванной, мол там лучше освещение. А когда стало понятно, что освещение там никакое, мы начали двигать стул обратно в центр комнаты. В общем, началась суета. Потом показалось, что всё опять успокоилось и вот настал тот самый момент, когда нужно было отстричь первую прядь. Виктория руками очертила полукруг, чтобы внести ясность в желаемую форму стрижки. Я взяла ножницы и отстригла прядь. Мгновенно я осознала, что прядь я отстригла не в том месте, где показывала Виктория. Она тоже это заметила и указала на мою ошибку, после чего мне опять стало страшно и жутко неудобно. Неудобно, что я, не умея стричь, устроила всю эту ситуацию, которую, ни в коем случае нельзя больше продолжать. Я отказалась делать следующий штрих ножницами. Сказала, что не могу, не получается, не умею. Сказала, нервничая, почти заикаясь. Было стыдно, жарко, неловко.

Виктория легко отнеслась к моему отказу, за что ей огромное спасибо!!! Она поднялась со стула, как птичка, начинающая свой полёт, вытерла ножницы, которые я, совсем потеряв голову, зачем-то помыла, и предложила пойти поужинать.

***

Вика, если вы это читаете  (а я знаю, что скорее всего читаете, потому что я хочу послать вам ссылку на этот текст, после того как допишу его), то прошу вас простить меня за доставленное вам неудобство и нечестное поведение с моей стороны.