Каждое утро мы едим на завтрак кашу. Маша, семейный шеф-повар, следит за тем, чтобы каша была каждый день разная: то овсянка, то пшённая, то овсяная из цельного зерна, то сваренные дроблённые зёрна пшеницы. Разнообразие проявляется и в способе приготовления: каша готовится на молоке, на воде, приправляется мёдом, грецкими орехами. Иной раз на столе появляется постная каша без излишеств, строгая и правильная.
Несколько дней назад утро выдалось солнечным. Мы проснулись рано и завтракать решили раньше обычного. Когда сели за стол, как раз открылись торги на бирже, и Олег поставил рядом с тарелкой ноутбук. Настроение у всех было бодрое и весёлое. И вот мы сидим за столом, Олег занят биржей, мы с Машей едим и, словно птички, увлечённо чирикаем. Когда последняя ложка была уже съедена, Маша встаёт и относит свою тарелку в раковину, протягивает мне руки, я ей отдаю свою пустую тарелку, протягиваю руки Олегу, он мне отдаёт свою. Я передаю тарелку Маше, она ставит её в раковину и заливает водой из под крана. Во время всей этой цепочки действий мы с Машей не перестаём чирикать. Вдруг Олег отрывается от монитора берёт ложку и решает, наконец, приступить к поеданию каши.
Каково оказывается его удивление, когда он понимает, что горячую, почти нетронутую кашу, у него забрали. Какого же наше удивление, что он сам отдал свою тарелку, а мы даже не подумали заглянуть в неё.
Несколько дней после этого случая за завтраком мы все были крайне внимательны. К завтраку решили приступать через полчаса после открытия торгов, за едой почти всё время молчали. Молчание за завтраком уже почти обернувшееся традицией, прервалось утром сего дня.
На завтрак подавалась пшённая каша на молоке: пышная и вкусная. Накануне поздно вечером по телевизионному каналу «Культура» показывали оперу «Фауст», которую Олег просмотрел всю и о которой всё утро нам рассказывал. Рассказ был очень интересным, он охватывал и режессуру, и декорации, и исполнение балета, и виртуозность музыкантов. Мы с Машей слушали, затаив дыхание, и даже не заметили, как все сели за стол и начали есть. Сознание вернулось только тогда, когда Маша начала забирать у меня из-под рук тарелку с недоеденной кашей.
«На этот раз не пройдёт!» — среагировала я, крепко вцепившись в тарелку.
Хохотали мы все громко и долго.
